СИМФОНИЯ ХРАМА СВЕТА
СВЯЩЕННОЕ ПИСАНИЕ
«Через Алму Дегле»
ПАМИР - ВЕРШИНА МИРА
- П у т ь н а П а м и р.
Очевидно, в процессе своего повествования мне придется неоднократно упоминать о том, что ничего заранее я не планировала, все происходило спонтанно и иногда совершенно непредвиденно и неожиданно для меня, хотя в том, что происходило, я участвовала осознанно и по доброй воле.
Просто обозначился в м о е й жизни м о й П у т ь и я следовала ему.
Ориентирами были либо Зов, либо Знаки.
После провозглашения Х р а м а С в е т а в Латвии, в Юрмале, (на Акции Света «Матерь Мира»), наступила своеобразная пауза. Она проявилась как на внешнем плане, так и внутри меня. Хотелось оказаться в тишине, вне суеты, высоко в горах.
Почувствовав «Зов Гор», - я отправилась на Памир, где пробыла около трех месяцев.
Там, на Сугранской Долине удалось раскрыть «Первый Фокус Храма Света» и проявить энергии «Солнечного Братства», необходимые для формирования Духовных Общин.
То, что произошло на Памире было и сокровенно и значимо, т.к. фиксировало и продолжало предыдущие события, а именно: ОТКРОВЕНИЕ Храма Света, его ПРОВОЗГЛАШЕНИЕ и Акцию Света - «МАТЕРЬ МИРА».
Постепенно тайное становилось явным, и проявлялась удивительная мозаика событий. Вот как это происходило:
Был м а й 1 9 9 1 года. Мы отправились на Памир втроем - я, Лиля Н. и Светлана Л., которая раньше никогда в горах не бывала. Возможно поэтому, она храбро проявила свою готовность поехать с нами и преодолеть все трудности.
Я не строила каких-либо определенных планов, просто чувствовала Зов и необходимость прикоснуться к Памиру, увидеть и познать красоту и величие этих Гор. Знакомые геологи, посоветовали начать маршрут от города Ошо.
Подсознательно у нас все-таки было предчувствие, что наш поход - не просто туристическая прогулка.
Мы доверялись Высшему Водительству. Верили, что идем под Богом и понимали, что по ходу нашего маршрута проявятся какие-то сокровенные действия, как это уже было на Урале, Алтае, Тянь-Шане.
До г. Душамбе добирались поездом. За окном мелькал однообразный пейзаж: степь – степь – степь… Иногда - верблюды, иногда - маленькие озера, покрытые коркой выступающей соли, иногда - мусульманские кладбища с миниатюрными дворцами надгробий. Красивым сиреневым всполохом цвел местами кустарник.
В вагоне, несмотря на жару, мы много работали над собой по осмысливанию Пути, по готовности к трудностям, по просмотру взаимоотношений.
При этом постоянно ощущали Высокое Присутствие. Учитель незримо был рядом.
В Душанбе нас встретили друзья – «б а х а и». Мы оказались в большой, прекрасной семье, где приняли нас с восточным гостеприимством.
Лиля и Света также, как и я посещали Духовные Встречи бахаев в Риге и были знакомы с Учением Баха-Улы. Нам показали город, мы посетили памятное место, где был возведен первый Бахаистский Храм, впоследствии разрушенный по приказу Хрущева. Предлагали остаться в городе подольше. Но мы спешили в Горы. Ведь предстояло еще добраться до города Ошо.
Однако, на турбазе нам объяснили, что этот город относится к «закрытой зоне». Увидев наше огорчение, инструктор предложил нам подключиться к экспедиции «В поисках Снежного Человека». Мы отказались. Тогда он сориентировал нас в сторону г. Ляхша. Немного подумав, посоветовал повидаться там с «Дедом Аселем» - старожилом тех мест и передать ему привет а, если повезет, встретиться с Николаем Гурским, который вот уже несколько лет живет один высоко в горах.
Так обозначились Знаки, ориентирующие нас в Пути.
* * *
- М о л и т в ы н а В е р ш и н а х.
Обстоятельства сложились так, что нам, на пути к Памиру пришлось задержаться более недели в Фирюзе. Мы остановились в местном санатории, расположенном среди вершин Гиндукушского хребта.
С утра отправлялись в горы. Невысокие, но очень живописные, они давали нам прекрасную возможность для разминки и адаптации. Это было немаловажно, т.к. климатические особенности Памира резко отличались от наших прибалтийских условий.
О Фирюзе я никогда раньше не слышала. Нас привез сюда Джахаргил, - удивительный, одухотворенный человек, с которым я познакомилась на Первом Всесоюзном Конгрессе Бахаи в Москве, где мы с ним были делегатами - каждый от своей республики.
Джахаргил жил в Душанбе и мечтал создать в Средней Азии «Духовную Систему туристических маршрутов». Он знал много сокровенных, исторических мест и считал духовное паломничество очень важным элементом современной жизни.
Идею и намерения Джахаргила я понимала и чувствовала очень глубоко.
Это казалось вполне реальным.
Оказалось, что Фирюза расположена на границе сразу с несколькими государствами. Для меня это было новое впечатление т.к. я впервые увидела, как реально выглядит граница между государствами.
Фирюза была красивым, курортным городком с удивительной природой.
Особенно меня поразили огромные, белые платаны, с гладкой белизной стволов. Я их воспринимала, как живые существа - безмолвные деревья-титаны, воины-хранители этого сказочного места. Прижимаясь к ним щекой, я ощущала себя маленьким ребенком, нуждающимся в силе и поддержке.
В Фирюзе мы гуляли по живописному ущелью, поднимались в горы, медитировали. Было хорошо, т.к. мы были свободны, предоставлены самим себе и ни от кого не зависели. Никаких конкретных программ не строили.
Ощущение необходимости того или иного поступка приходило ко мне неожиданно. Открывалось чувство безошибочного и безоговорочного знания.
Однажды, созерцая горы, я остановила взгляд свой на Вершине, которая была выше других и почувствовала, что мы должны подняться на нее. И, если одолеем подъем до ночи, то всю ночь, без сна нужно провести там, в молитвах за Мир. Со стороны Лили и Светланы возражений не было, наоборот - полное созвучие. И нам удалось выполнить эту программу.
Через день обозначилась еще одна Вершина. И вновь - ощущение необходимости ночной молитвы на ней.
То, что Фирюза - пограничный городок не вызывало во мне особого интереса. Политика не интересовала меня. Она казалась мне изысканной и изощренной ложью, направленной в отношениях между государствами друг против друга., в которой понять что-либо простым смертным было просто невозможно. А напряженность и возможность войн между государствами, были грустной очевидностью, против которой простые люди - бессильны.
Тем не менее, неожиданное ощущение необходимости молитв на Вершинах Гор в этом пограничном городке, где мы оказались по воле Провидения - заставило задуматься и предположить, что на Востоке не все спокойно.
Мы, женщины, не в силах противостоять разрушительным замыслам политиков-мужчин, но посылать в Пространство энергии Добра, Любви и Мира через молитвы – это проявлялось, как необходимость. Что может быть более естественным, чем молитва женщин за мир и за детей своих? Ведь все люди рождены женщинами и у женщин есть свое право и своя правда. А еще у нас есть удивительная интуиция.
Вторая Вершина, к которой мы направлялись, не выглядела крутой, но путь к ней был долгий. Мы спешили, так как до захода Солнца нужно было успеть набрать еще и хвороста для костра. На тропе часто попадались змеи. Такого количества я еще никогда, нигде не встречала.
Когда добрались до Вершины, солнце уже село. Костер жгли экономно, одновременно зажгли свечи.
Лиля молилась молча, вжавшись в расщелину скалы. Казалось, что ей не по себе. Возможно, вспомнила Афганистан, откуда она бежала с детьми в самый разгар военных действий на его территории. Мы со Светланой поддерживали огонь на открытой площадке на самой Вершине и пели вслух молитвы, мантры, песни, поднимая руки вверх, к звездам. Небо над нами было огромное, оно сливалось с темнотой ночи и нам казалось, что наш костерок тоже, как маленькая звездочка светит в ночи.
Еще до захода Солнца, я обратила внимание на то, что в горах виднеются пограничные вышки, с которых мы, очевидно, видны, как на ладони.
С высоты нам видна была и дорога, обозначавшая границу государства. Сразу за ней высились горы. Время от времени по дороге проезжали пограничные машины.
Я понимала, что нас, ничего не стоит «взять на мушку». Однако, было ощущение, что мы «ВНЕ ЗЛА», «ВНЕ ОПАСНОСТИ». Ни страха, ни напряженности я не ощущала. Мы самозабвенно и даже радостно посылали молитвы Миру.
К середине ночи стали ощущать холод и усталость.
Творение молитв в ночи не было причиной экзальтации или наивности.
Я глубоко уверена, что, если даже обыкновенная, теплая улыбка может смягчить огорчение, или обиду другого человека, то искренняя молитва (по принципу взаимодействия энергий) - способна разрядить напряженность энергий в Пространстве. Полагаю, что войны между государствами возникают подобно драке между людьми. Если энергия агрессии превысит энергию благоразумия, - возникает разрушение. Энергия Любви и Добра может смягчить агрессию, а энергия Молитвы может призвать помощь Свыше. Здесь все просто и ясно.
Наши действия были продиктованы ВЫСШИМ сознанием, вот почему отсутствовали страх и сомнение.
После двух часов ночи все вокруг стало мрачным и тревожным. Исчезли звезды, и возникло ощущение, как будто угроза разлилась по всему пространству. В нем присутствовало какое-то особое напряжение. Казалось, мы не выдержим до рассвета - так медленно тянулось время.
Но вот, небо порозовело и постепенно все вокруг стало преображаться. Рассвело.
Мы оглянулись и с изумлением увидели вокруг себя, на расстоянии нескольких метров, много свежих следов и звериного помета. Это озадачило нас.
Позже мы узнали, что это - следы шакалов, которых в этих местах было много. Мы слышали их вой в ночи, но не подозревали, что они подходили так близко. Тьма их скрывала, а мы, Слава Богу! - их не видели. Это место, безусловно, было тяжелым.
Но м о л и т в а - воистину охраняет!
* * *
- П о ц е л у й Н е б а и З е м л и .
Во время пребывания в Фирюзе, еще одно событие оставило след в моей памяти, так как было необычным по впечатлению и переживанию.
Как-то утром, на машине заехал за нами Джахаргил вместе со своим духовным братом, чтобы показать нам подземное озеро, которое было достопримечательностью этих мест.
Ехали долго. Озеро находилось в горе, которая была достаточно большая, но внешне ничем не привлекательная. Однако, когда мы вошли в нее - взору представилось грандиозное зрелище: - гигантская пещера, с довольно крутым спуском вниз, слегка подсвеченная фонарями. Было впечатление, что мы спускаемся прямо во чрево Земли.
В глубине между скал - таинственно поблескивало озеро. Мы спустились к нему. Вода была прозрачная, чувствовалась большая глубина. Дна не было видно и конца озера - тоже, так как оно терялось за извилинами подземных скал. Какая-то особая, вопросительная тишина присутствовала здесь. Слабое освещение пещеры усиливало таинство.
Лиля села около воды, сжавшись в комочек. Ей было не по себе. Она чувствовала трудные места.
На расстоянии примерно двадцати метров от берега из воды выглядывал большой камень, очевидно, край подводной скалы.
Зачарованно, с изумлением рассматривая все это таинство, я, вдруг, «услышала» в глубине себя безмолвное «требование» плыть к этому камню.
Намерения окунуться в это озеро у меня не было, так как плавать я почти не умею, к тому же, боюсь глубины. Однако, отказаться - это значило бы струсить, тем более, что оценив расстояние до камня, я почувствовала, что доплыву. И действительно доплыла. Подержавшись за камень, отдохнула и, вернувшись к берегу, вздохнула с облегчением, ощутив радость маленькой победы над собой.
Однако, тут же «услышала» новое, безмолвное требование – нырнуть в озеро с головой! Это уже было слишком. Никогда в жизни я не ныряла. Боялась. От одной мысли оказаться под водой без воздуха и вне открытого пространства - мне становилось плохо. Решалась долго, хотя сознавала, что риска - никакого, ведь рядом люди. Наконец, закрыв глаза, молча произнеся молитву, - прыгнула в бездонную, темную глубину. Мгновение - вне жизни… Дна не ощутила.
Но вот уже, слава Богу, вынырнула и - снова на берегу!
Ну-и-ну… Накануне была на Вершине Горы, купалась в лучах Солнца, впитывая в себя Свет, а сейчас нырнула в темное чрево Земли.
З е м л я и Н е б о! С в е т и т ь м а…
И тут вспомнилась загадочная фраза, прозвучавшая во сне накануне:
«Тебе предстоит осуществить П о ц е л у й Н е б а и З е м л и!».
Значит, через ЖИВОЙ ЖИЗНЕННЫЙ ПОТОК можно осуществить этот контакт? Это было откровением для меня, ибо я тогда еще не знала, что существует «Закон передачи энергии».
Сидя на берегу подземного озера, я задумалась и поняла, что представляю собой « ж и в о й сгусток энергии». Впитав в себя на Вершине - энергии Неба и Света, я, нырнув, могла передать их глубинам Земли? Через меня осуществлялось что-то прекрасное, неведомое мне? Мое сознание коснулось сокровенного, которое открывается только через переживание и которое очень сложно выразить словами.
Капля за каплей я начинала по-новому осознавать себя и мир, в котором живу, осознавать, что все формы взаимодействуют в нем через получение и отдачу своих энергий.
* * *
- Наконец-то - П а м и р !
Альпинистский лагерь «Депшар».
Обстоятельства на нашем пути к Памиру складывались благоприятно.
В Фирюзе мы пробыли девять дней, а затем, на небольшом самолете вылетели в г. Ляхш.
Сразу с аэродрома, миновав маленький поселок, - вышли на дорогу.
Впереди, перед нами раскрылась великолепная панорама гор. Наконец-то - ПАМИР!
В этих местах мы никогда не были, никого не знали, и никто нас здесь не ждал.
От летчика мы узнали, что «Дед Асель» живет где-то высоко в горах, пешком до него не дойти, но, может быть, на дороге нам повезет, и нас подкинет какая-нибудь попутная машина.
Мы пошли по направлению к горам. Машин не было. День был знойный, рюкзаки - тяжелыми. Деревья вдоль дороги росли редко. Мы отдыхали под их зыбкой тенью, смочив платки водой из фляжки и покрывая ими головы.
Впереди была полная неопределенность. Когда и куда доберемся - мы себе не представляли. Где придется заночевать - было неизвестно.
Глаза отдыхали на удивительной панораме гор, открывавшейся нашему взору.
Целую гряду Вершин венчала белоснежная гора в форме ЛЕБЕДЯ. Она буквально завораживала меня. Мне казалось, что ничего более прекрасного я не видела. Почему-то сокровенно назвала ее «своей горой» и запечатлела в сознании.
Как всегда, когда мы уже совершенно выбились из сил, - неожиданно услышали за спиной шум мотора и около нас остановилась машина - «газик».
Шофером оказался киномеханик «Ляхша». Он ехал как раз в том направлении, куда мы шли. За небольшую плату - согласился подвезти нас до альплагеря «Депшар», где и посоветовал нам остаться на ночь.
Машину он вел лихо, на большой скорости и скоро мы оказались среди гор. Непередаваемая красота окружила нас со всех сторон. Она захватывала, опьяняла, очаровывала. Я ощутила в себе, вдруг, удивительную легкость. Энергии радости и любви наполнили меня и я почувствовала С ч а с т ь е. Вот оно!
Здесь было все бесконечно родное, то, по чему так истасковалась Душа моя. Я забыла на миг, что имею тело. Ощущение было такое, что я исчезаю, растворяюсь в этой Красоте, становлюсь с ней единой… Переживание было свыше моих сил. Я попросила остановить машину около горной реки, которая стремительно неслась среди камней. Напилась, умылась и приняла в себя дыхание Гор.
Странным показалось, что Лиля и Светлана оставались при этом в машине и с удивлением наблюдали меня.
Переживания подобные тем, которые я испытала в данном случае в горах - редкие жемчужины в жизни человека, особенно городского. Как будто в тебе просыпается НЕЗЕМНАЯ ЛЮБОВЬ, заполняя все твои клеточки и ищет выхода.
Это, очевидно, особая способность высшего состояния Духа, которым мы обладаем.
И хочется думать, что когда-нибудь состояние Любви ко всему окружающему, состояние собственной причастности к Красоте и Гармонии - станет для нас естественным и постоянным.
Мы подъехали к альплагерю, когда уже спускались сумерки. Машина остановилась около группы людей, стоявших у дороги. Они внимательно и с удивлением рассматривали нас.
Начальником альплагеря оказался самый молодой из них - Сергей.
Спокойный, немногословный, он провел нас к пустой палатке и помог устроиться. Нам выдали матрасы, одеяла, накормили ужином.
Все здесь было благоустроено - альплагерь готовился к приему иностранных альпинистов. Перед сном я еще успела покататься на лошади.
На небе высыпали огромные, яркие звезды, под обрывом шумела бурная река, вокруг поднимались суровые, безмолвные горы. Это была первая ночь на Памире.
Утром, позавтракав и ближе познакомившись с обитателями альплагеря, - мы подробно расспросили о Николае Гурском и о Деде Аселе.
Гурского в лагере знали хорошо. Он спускался сюда часто, но сейчас он находился в альплагере на «Пятитысячнике», т.е.- в горах на высоте пяти тысяч, но через девять дней должен был прилететь сюда на вертолете. Мы решили дождаться его.
Сознание того, что мы уже на Памире, что неожиданно обозначилась наша стоянка, где было все необходимое и где приняли нас доброжелательно, - создавало внутри чувство покоя, уверенности и осмысленности нашего Пути.
Место было очень красивое. Лагерь представлял собой немногим более десяти палаток. В самой большой разместилась кухня и столовая. Обедали все вместе, за большим, длинным столом, за которым размещалось примерно пятнадцать человек.
Все были обычные. Слева, рядом со мной сидели двое уже немолодых мужчин. Они тихо переговаривались между собою. Я подумала, что они из персонала, обслуживающего альплагерь. Каково же было мое удивление, когда я узнала, что они - альпинисты и один из них поставил мировой рекорд, добравшись до Вершины Пятитысячника БЕЗ НОГ! Он был инвалидом. Здесь, высоко в горах, очевидно, не было случайных людей. Я не переставала удивляться историей жизни каждого из них.
В Горах много необычного в обычном…
За питьевой водой приходилось спускаться вниз по крутой тропе, проложенной среди скал, где в камнях пульсировал небольшой родничок.
Под обрывом текла быстрая, мутная река с красивыми отмелями.
Посреди потока красовался огромный, голубой камень. Я часто стояла над обрывом, любуясь им. Среди мутного, несущегося куда-то потока он сильный, чистый, невозмутимый жил своей загадочной жизнью.
Дожидаясь Н. Гурского, мы решили посетить Долину, где жил Дед Ассель.
Она находилась примерно в семи километрах от лагеря «Депшар».
Расположенная среди белых скал, усыпанная белыми камушками, среди которых всюду струилась, образуя ручейки, родниковая вода, отражавшая солнечные блики - она представляла собой удивительное зрелище.
«Ну, прямо Б е л о в о д ь е !» - подумала я.
Дом деда Асселя представлял собой своеобразный оазис. Вокруг - деревья, среди них - журчащий ручей. Деда Асселя не было, но его многочисленная семья радушно встретила нас. В затененной беседке, устланной коврами, нас напоили и накормили и долго задавали самые разные вопросы.
Мы раздали бусы и сережки прелестным дочкам Асселя и, попрощавшись с этим гостеприимным домом, - долго еще бродили по Долине, очарованные ее красотой.
День моего рождения в этом году совпал с православным праздником «ДНЁМ ТРОИЦЫ».
Накануне мы узнали, что выше, в горах есть удивительное по своей красоте ущелье. Решили праздник отметить там.
Нашим проводником вызвался быть Сергей Васильев - начальник альплагеря.
Шли цепочкой: впереди Сергей, за ним - Светлана, затем я и, завершала «шествие»- -Лиля.
Мы не знали, как будет себя чувствовать Светлана.
В Фирюзе все прошло легко, но там горы были невысокими и сложных троп не было. Здесь же, на Памире все было иначе. Выдержит ли она испытание высоты и бездны? Она шла впереди меня и я видела, как ей трудно. Но она не жаловалась. Однако, когда мы ступили на участок, где тропа шла с одной стороны вдоль почти гладкой скалы, а с другой обрывалась головокружительной бездной, Светлана, вдруг, остановилась. Прижавшись к скале, она больше не могла сделать ни шагу. Никакие наши подбадривания и уговоры не могли вывести ее из состояния шока. Момент был опасным. Вся наша цепочка замерла над пропастью. Я себя чувствовала тоже не намного лучше, т.к. энергия пропасти заявляет о себе очень властно, она действует, как магнит. Ноги постепенно делаются «ватными», а тело – неуправляемым у тех, кто боится Высоты. Я тоже боялась.
До ущелья оставалось совсем немного. Оно уже просматривалось вдалеке, поражая своей красотой. Однако, Сергей отдал приказ - поворачивать назад, т. к. впереди предстояла не менее опасная тропа, а состояние Светланы серьезно настораживало. Всем было понятно, что если она хоть на миг потеряет сознание, мы не сможем ее удержать.
Было досадно. Возвращались молча. Но все понимали, что Сергей был прав.
Отдыхать сели на большой высоте. Здесь, кустарник, как забор, отделял тропу от пропасти и его защита совершенно меняла ощущение. Да и тропа была намного шире. Перед нами открывалась необъятность сказочного пространства Гор, рождая в Душе особое, ни с чем несравнимое состояние.
Наверное, так и должно было быть - отметить этот Особенный Праздник не внизу, в ущелье, а НА БОЛЬШОЙ ВЫСОТЕ ?!
* * *
- С у г р а н с к а я Д о л и н а.
Через девять дней в альплагерь прилетел вертолет и мы, наконец-то встретились с Николаем Гурским.
Отчего-то мы были полностью уверены, что отправимся с ним на Сугранскую Долину. Вопрос «Зачем?», - даже не возникал. Путь обозначился, и мы следовали, согласно Знакам.
Николай удивленно и внимательно всматривался в наши лица, пытаясь то ли узнать, то ли понять наше желание оказаться на Сугранской Долине. Затем спокойно сказал: «Собирайтесь!».
Он предупредил, однако, что путь на Сугран много сложнее, изнурительнее и опаснее, чем к тому ущелью, до которого мы не дошли.
Было ясно, что Светлана не выдержит. Нам предстояло расстаться. Света восприняла это без огорчения, скорее даже с облегчением, т.к. была не уверена в себе и не хотела вновь подвести нас. Тем не менее, «боевое крещение» в горах она прошла.
Нам с Лилей тревожно было оставлять ее одну в «Депшаре», однако все складывалось как нельзя лучше - неожиданно появилась машина, отправлявшаяся в аэропорт и надежный проводник для Светы.
А мы, рано утром, группой в шесть человек отправились вслед за Гурским вверх, по направлению к Сугранской Долине.
Среди нас был маленький, четырехлетний Ванечка. Родители его были альпинистами и часто брали малыша в горы, приучая к своему образу жизни. Тем не менее, присутствие ребенка в группе несколько удивило и обеспокоило меня - уж очень он был маленький.
Николай успокоительно сказал, что понесет его в рюкзаке. Однако, Ванечка не спешил залезать в рюкзак, а бежал по тропе впереди меня.
Как ни странно, его мать - Светлана и Владимир (из Томска) оторвались от группы и ушли далеко вперед, препоручив Ванечку Гурскому и вскоре вообще исчезли из виду. Наверное, Николай попросил их прийти на Сугран раньше нас, чтобы приготовить дом и чай к нашему приходу, ведь мы шли очень медленно.
Николай указывал тропу, затем убегал вперед, возвращался к нам и снова исчезал. В горах он чувствовал себя легко и свободно. За Ванечку почему - то совершенно не волновался, считая, что ребенок - под нашим надзором. Для меня же это было истинным испытанием. Проход был непростой. Тропа порой становилась очень опасной. А впереди меня бежал маленький ребенок, совершенно не чувствуя этой опасности. В трех шагах от пропасти - он ловил кузнечика, или следил за полетом бабочки.
От волнения за него я совершенно забывала о своих страхах и усталости.
Сознание было направлено только на то, чтобы догнать Ванечку, остановить его и уберечь.
Однако, много позже, когда трудности остались позади, мне стало ясно, что если бы не Ванечка, я, сосредоточившись только на себе, возможно, не смогла бы одолеть всех трудностей пути.
Неожиданно пошел дождь. Почва под ногами раскисла. Мы скользили, цеплялись за кусты, а там, где было круто, сползали сидя. Ванечка устал и, наконец - то Гурский усадил его в рюкзак, где он сладко уснул.
Для меня было немыслимой загадкой, каким образом Николай справляется с рюкзаком. Кроме своих вещей и провизии, он упаковал туда и мои вещи, а теперь усадил еще и Ванечку.
Этот человек во многом был непредсказуем. До встречи с Николаем я представляла себе его суровым, молчаливым человеком с густой бородой и седыми волосами, каким обычно видится Отшельник, или Гуру. Велико же было мое удивление, когда я увидела перед собой «обыкновенного русского парня в тельняшке», улыбавшегося во все лицо. Ему было уже за тридцать, но выглядел он «вне возраста». Внешне все было в нем естественно и просто. Но, именно в этом была ЗАЩИТА для такого непростого человека.
За время жизни в альплагере мы успели наслышаться о нем множество рассказов и легенд. Вот уже четыре года он жил высоко в горах совершенно один, в мазанке из глины, вроде сакли, которую построил сам.
Он мечтал создать Общину у подножия Пика Коммунизма. На его Зов - откликнулись многие, но через какое-то время люди не выдерживали суровой жизни высоко в горах и уходили.
Община не получалась. Однако, обширную переписку с людьми, озаренными идеей создания Общин Нового Времени, желавших обменяться своим опытом и мыслями, Николай бережно сохранял.
Несмотря на отдаленность Сугранской Долины, каждое лето к Николаю добирались многие его Духовные Друзья.
Мы шли без привала полдня. Устали. Николай подбадривал. Говорил, что если даже не успеем добраться до ночи, - это ничего, заночуем в горах. Главное - добраться до перевала «Белькандоу». Далее начнется спуск, будет легче.
Этот перевал казался несбыточной мечтой. Вершина за Вершиной…
Но вот, наконец, мы, как муравьи - у подножия высокой Горы! Ее Вершина и обозначает Перевал «Белькандоу». Осталось только добраться до нее.
Николай сильно опередил нас. Он уже сидел высоко на утесе и наблюдал, как мы с Лилей «ползем», с трудом переставляя ноги.
Вдруг стало темнеть. Я посмотрела вверх и увидела, как справа из-за Вершины буквально выползала огромная, черная туча. Она выглядела, как что-то живое и осмысленное, желающее нас настигнуть и поглотить своей тьмой. Стало тревожно. Невольно вспомнились явления, описанные в книгах Кастанеды. Мы поняли, что должны опередить тучу, выбраться из впадины и подняться наверх до того, как она нас накроет. Сил не хватало. Мы сосредоточились на молитвах. Сколько раз они уже выручали нас. И на этот раз - тоже выручили! Мы достигли Вершины, избежав ливня.
На перевале было стойбище пастухов. Нас напоили молоком, угостили лепешками. Мы отдохнули, молча постояли у небольшого памятника молодым ребятам, недавно погибшим на перевале «Белькандоу». Такие грустные «отметины» нередко встречаются в горах…
Предстоял нелегкий спуск, так как тропа была размыта. Однако, сознание того, что мы уже близко от цели - подбадривало. Николай говорил, что дом уже совсем рядом и нам с Лилей казалось, что мы вот-вот его увидим и можем дойти до него даже без Николая. Поэтому, когда он в очередной раз исчез из виду, мы спустились в ущелье, т.к. тропа раздвоилась и нам показалось, что по ущелью путь окажется короче. В горах, однако, много звериных троп, которые неопытных могут сбить с толку. Мы долго шли по ущелью и, наконец, оказались в непролазных зарослях. Тропа исчезла. Николай не появлялся. Спускались сумерки. Мы стали плутать и поняли, что заблудились. В горах сбиться с тропы очень легко.
Николай на наш крик не откликался. Стало не по себе. Прошло достаточно много времени и вот, вдалеке, откуда-то сверху донесся до нас слабый зов (ущелье гасило звуки). Изо всех сил стали карабкаться вверх. Николай давно искал нас и, наконец, заметив, - поспешил на выручку.
- Как сквозь землю провалились, - смеялся он, но в глазах была тревога.
Впереди нам предстояло еще одно испытание - пройти по мостику над пропастью, на дне которой бурлила речка. Мостиком служили выступы двух соприкоснувшихся скал.
«Как в приключенческом фильме», - тревожно подумала я. Однако, для эмоций и для страха уже просто не хватало сил. От усталости движения были почти механическими, - будь, что будет…
Как во сне, миновав мостик, уже в темноте стали карабкаться вверх, освещая тропу фонарем. И, наконец, впереди засветились огоньки дома. Там нас ждали Владимир и мама Ванечки - Светлана. На столе был приготовлен ужин и горячий чай!
Видимо необходимо было преодолеть этот трудный Путь, чтобы испытать истинное Счастье!
* * *
- П р о я в л е н и е « С о л н е ч н о г о Б р а т с т в а».
Через день мы остались на Сугране втроем - Николай, я и Лиля.
Остальные покинули Долину и спустились в лагерь «Депшар».
Было ощущение, что наконец-то мы добрались туда, где нам следует быть.
Созерцание этого места, привыкание к нему - было подобно таинству и рождало в душе покой.
Мы оставались у Гурского не оговаривая причины и времени нашего пребывания здесь. Он тоже не задавал ненужных вопросов, молча изучая нас.
Откровение на меня снизошло неожиданно и тут же стало нарастать «состояние актива». Чувствовидение и чувствознание проявлялись постепенно, как будто в затемненной комнате медленно приоткрывалось окно. Пространство видения и перспектива в сознании расширялись, зримым становилось то, что было сокрыто.
На ВЫСШЕМ УРОВНЕ СОЗНАНИЯ четко обозначился момент энергетического проявления «Солнечного Братства» здесь, на Памире, на ВЫСШЕМ УРОВНЕ БЫТИЯ.
Над миром суеты, в безбрежной чистоте этого вознесенного места, я абсолютно точно осознавала, что следует делать. Сознание было чистым и ясным.
Всю ночь мы вдвоем с Николаем просматривали письма от общинников из разных городов и отдаленных уголков нашей Родины, которые он получил за время пребывания на Сугране. Писем было много. Связанные бечевкой в высокие столбики, они занимали целый угол в сакле.
Николай отбирал из них наиболее серьезные и передавал мне. Вчитываясь в них, я как бы энергетически ощущала человека, уровень его сознания, диапазон творческой активности и откладывала те, которые коснулись сердца моего.
Эти письма содержали личный опыт, проекты, размышления по поводу развития Общин и их предназначения в будущем.
Одно из писем я задержала в руках. Стиль его был особенным. Оно отличалось от других. Мое сознание на миг замерло, как будто в нем одновременно возник восклицательный и вопросительный знак. Я тут же спросила у Николая о человеке, написавшем это письмо.
- Руслан Цалкосов из города Ошо, - ответил он.
В результате просмотра писем, обозначилось двенадцать человек, которые несли миссию реализации Общин Нового Времени. Мы тут же написали им письма, в которых оповещали, что в горах Памира, на Сугранской долине пройдет момент проявления энергий «С о л н е ч н о г о Б р а т с т в а», к которому они имеют прямое отношение». День был обозначен.
В какой форме это произойдет, в тот момент мы еще не знали и были озабочены только тем, каким образом отправить эту Весть срочно адресатам, чтобы все успели получить ее к обозначенному сроку и энергетически, мысленно присутствовать в этот момент рядом с нами. Мы чувствовали, что покидать Долину нельзя. И тут, как в сказке, мы увидели, что сверху, с гор спускаются Двое. Это были альпинисты, возвращавшиеся со снежной Вершины.
Мы вместе с ними попили чай у костра, обменялись сокровенными мыслями и переживаниями, а через полчаса - они уже спускались вниз, взяв с собою наши письма и пообещав их отправить с почты, как только доберутся до города. Это, безусловно . была неожиданная помощь.
Вместе с ними мы отправили также приветственную телеграмму с ПАМИРА НА УРАЛ участникам «Третьих, очередных Рериховских Встреч на Урале», которые проходили там в это время .
В своем духовном творчестве, которое порой напоминало мне сказку или фантастику, я чувствовала себя одинокой, несмотря на присутствие рядом достойных людей. Поэтому необычайной радостью и поддержкой для меня явилась маленькая книжка, переданная мне неожиданно этими же «Двумя альпинистами», которую они, по их словам, случайно купили в аэропорту, перед вылетом в Горы. Книжка была о «Солнечном Братстве». Сверху был обозначен автор – Е в г е н и й Л е б е д е в. Это было бесценной поддержкой для меня. Значит, то, что я проявляю, - не фантастика, значит, где-то существует человек, работающий в том же духовном потоке, что и я!
(Встреча с ним обозначилась очень скоро и неожиданно для нас обоих, - на Акции провозглашения Храма Света в Москве).
До обозначенного срока оставалось всего семь дней. За это время едва ли кто-либо из оповещенных успел бы добраться до Суграна. И все же сердце хранило надежду, что кто-то из них окажется рядом. Ведь на все есть Воля Божья.
По Тонкому Плану от Учителя была получена «установка» - не покидать Сугран и продержаться здесь как можно дольше.
Но, неожиданно, Лиля стала чувствовать себя «беспокойно». Ее состояние было близко к депрессии. Она не выдерживала энергий Долины и не хотела оставаться здесь. Это было необъяснимо, ведь Лиля всегда мечтала именно о таких горах и именно о таком месте и, вдруг, … несмотря на просьбу Учителя и наши с Николаем уговоры - она покинула Долину.
Мое переживание было на уровне потрясения. Я не имела права спуститься вместе с нею вниз, ведь был обозначен срок серьезного действия, были оповещены люди, была Установка Учителя. В то же время, душа болела за нее: не собьется ли с тропы, доберется ли до лагеря «Депшар»? Николай отказался провожать ее, категорично, чисто по-мужски определив ее поступок, как предательство.
Мне оставалось только молиться и просить Высшие Силы помочь ей в пути.
Прошло несколько дней и Николай стал собираться вниз, так как предусматривал возможность, что кто-то может откликнуться на Зов «Солнечного Братства» и отважится добраться до Памира. Но на Сугранскую Долину без проводника попасть довольно трудно и Николай почувствовал необходимость стать проводником такому человеку, так как момент был особый.
Я была бесконечно благодарна ему, ведь это была единственная возможность узнать все ли благополучно с Лилей.
Николая, безусловно, тоже тревожил этот вопрос, так как год назад он уже пережил трагедию, когда в горах погибла первая его общинница с двумя детьми.
Это случилось зимой. В отсутствии Николая она покинула Сугран, не дождавшись его возвращения, нарушила договоренность между ними, решив сама добраться до поселка горцев и… - не смогла. Памир - очень суровые горы.
Я спала на постеле, где до меня спала эта женщина с детьми. Под тонким матрасом находились детские вещи. Николай дал мне почитать ее дневники и я видела, что он очень переживает эту потерю.
Между «Суграном» и альплагерем «Депшар» никакой связи не было.
Получалось так, что до возвращения Николая я должна была остаться в Сугранской долине совершенно одна. Даже собаки или кошки здесь не было.
- Н е у б о и ш ь с я ? - улыбаясь спросил Николай.
Я задумалась. Остаться одной в этом Поднебесье, отрезанной от всего мира - было чем-то невероятным для меня. Такого испытания я не предполагала.
Заглянула в себя. Страха, однако, не было и я - согласилась.
Стоя на скале, долго смотрела вниз, как спускается Николай, как постепенно из большого, сильного человека превращается в еле заметную, движущуюся точку и, затем совсем растворяется в необъятном пространстве гор.
Я тихо вернулась по тропинке к дому. Ни с чем несравнимые, почти неземные ощущения и переживания наполнили меня. Осознание времени изменилось. Оно просто перестало иметь значение и власть. Внутреннее смирение и спокойствие наполнили меня. Страха не было. Появилась какая-то особая чуткость, заставлявшая вслушиваться, всматриваться в окружающее. Казалось, что и Пространство всматривается в меня. Особая тишина и строгое, сдержанное, безмолвное благо было разлито повсюду. И я почувствовала свою причастность к этому месту, почувствовала, что оно принимает меня и что вокруг меня и надо мной есть Защита.
Подошла к краю пропасти. Внизу бурлила река. Вдруг, прямо передо мной, как стрела пролетел Сокол! Не может быть! Радость захлестнула меня. Вспомнились Слова Учителя: «Увидишь Сокола, знай! - это Знак от Меня!»
День медленно проходил. Я уходила далеко в горы, бродила, где мне вздумается и возвращалась полная новых ощущений.
Тишина гор - это нечто особенное. В ней все живет и дышит, ты чувствуешь Присутствие вокруг себя, хотя не думаешь об этом. Может быть, и здесь живут добрые, невидимые существа, как в сказке «Аленький цветочек»? - думала я.
Высоко в горах, среди камней росли действительно удивительно красивые цветы, каких я никогда не видела.
Спускались сумерки. Что мне готовила ночь? Не испугаюсь ли? Ведь по рассказам Николая и медведь приходил к хижине.
Когда совсем стемнело, я увидела, что за ручьем, рядом с хижиной - зашевелились кусты. Но вместо медведя из них вынырнул Владимир, а вслед за ним показался и Петр, которого я видела впервые. Какое Провидение их направило сюда именно тогда, когда Николай покинул Сугран, они и сами толком не понимали. Просто, вдруг, почувствовали, что должны идти сюда и пошли. С Николаем в пути не встретились. Они рассказали мне, что Лиля благополучно добралась до «Депшара» и устроилась в альплагере работать при кухне. Это было радостью для меня.
Может быть так и должно было быть? Может, в этом есть какой-то сокрытый смысл? - размышляла я. Главное, что с ней все в порядке.
Ребята пробыли рядом со мной до возвращения Николая, затем спустились вниз.
Николай вернулся не один. Рядом с ним, сияя какой-то солнечной улыбкой, шел сильный, красивый человек. Мы протянули друг другу руки и радостно обнялись, как будто были знакомы давным-давно.
Это был Руслан Цалкосов из города Ошо, тот самый, на письмо которого я обратила особое внимание.
На Памире я все время оказывалась в «треугольниках». Вначале – три женщины: я, Лиля, Светлана. Затем - две женщины и один мужчина: Николай, я и Лиля.
И, вот теперь - одна женщина и двое мужчин: я, Николай и Руслан.
Для меня это был самый сложный «треугольник сотрудничества». Как Николай, так и Руслан - были люди с сильным, независимым характером, четко осознающие свой духовный Путь, свою предназначенность и свою проявленность.
Агни-Йог Р у с л а н - «И е р а р х п о С е р д ц у» - (так он представился).
Н и к о л а й - «Проявлен по Лучу Б о г а М и т р ы », (так его обозначали в Духовном Мире).
Что тут сказать? Две эти строчки могут вызвать удивление и недоумение в наше время у кого угодно. Однако, я была с ними в условиях, где Ипостась высочайшего духовного уровня проявлялась в обычном, живом человеке легко и свободно. Здесь высоко на Памире мы были свободны от мнений и суждений толпы, так как чувствовали, узнавали друг друга и действовали на ином уровне сознания и восприятия. Живая Сказка Жизни не противоречила Былинам и Сказаниям.
В сотрудничестве с Иерархией Сил Света мы должны были принять и проявить на Памире «Импульс Особых Энергий СОЛНЕЧНОГО БРАТСТВА» .
И э т о п р о и з о ш л о.
Описывать подробности этого момента бесполезно, так как существует многое, что выразить словами невозможно.
* * *
Творение «ХРАМА СВЕТА» - это часть «Божественной Симфонии Преображения» конца нашего столетия, а, возможно даже - это основная мелодия «Симфонии Нового Тысячелетия».
Зазвучит и исчезнет, потом вновь проявится в каком-то новом звучании, нанизывая и фиксируя проявленные «жемчужины Духа» в едином ожерелье из Света.
Только что зазвучал ХРАМ СВЕТА в Прибалтике, на берегу Балтийского моря, воспевая МАТЕРЬ МИРА, и, вот уже звучит высоко в Горах Памира, провозглашая СОЛНЕЧНОЕ БРАТСТВО!
* * *
- «Ф о к у с Х р а м а С в е т а» н а П а м и р е.
В Сугранской долине, на Памире суждено было произойти еще одному событию, имеющему прямое отношение к ХРАМУ СВЕТА. Здесь был раскрыт «ПЕРВЫЙ ФОКУС ХРАМА СВЕТА».
Вот как это произошло:
Регулярно, почти каждый день я поднималась на высокое место над обрывом и молилась, касаясь взором снежных Вершин и Солнца, призывая Свет и Благо на Сугранскую долину. Здесь же я как-то спонтанно выложила круг из белых камней для костра. А затем почувствовала, что должна собирать и носить белые камни на площадку, находившуюся несколько выше.
С этого момента начались мои «паломничества» вверх, в горы, за белыми камнями.
Я поднималась высоко, бродила среди россыпей камней самой различной формы, размеров, окраски. Каждый раз искала «тот единственный». И каждый раз – находила. Узнавала я его каким-то безошибочным, интуитивным чувством. Иногда это был большой камень, иногда - поменьше. Иногда - белый-белый, иногда – с бледно-серыми, или голубоватыми прожилками. Прижав камень к груди, как если бы это было что-то бесконечно дорогое, я осторожно спускалась по насыпи вниз, омывала этот камень в хрустальной воде горного ручья и укладывала на обозначенном месте.
Постепенно построение из белых камней вырастало в небольшую пирамидку.
На Сугранскую Долину неожиданно притянулось довольно много людей. Это были прекрасные ребята, которые не мыслили своей жизни без гор. Большинство из них знали Николая.
Когда мы собирались по вечерам за трапезой в хижине, мне казалось, что творится живая сказка: на ковре, образуя круг, сидело двенадцать веселых, сильных «витязей». В центре, на дастерхане - горящая свеча и дымящийся котелок с едой.
Трапеза начиналась с молитвы, читать которую поручалось мне, а после трапезы - спокойная беседа и песни. Нравилось мне, когда кто-нибудь пел под гитару. Лучше всех пел Руслан.
Утром, с восходом Солнца, расходились кто куда: кто-то уходил с этюдником в горы, кто-то собирать травы, кто-то отправлялся к леднику, а трое, самые молодые, отправились на «пятитысячник».
Когда я трудилась над своим Фокусом Света, - ко мне никто не подходил, никто не мешал. Наблюдали издалека молча, как будто понимали, что творится Таинство.
Вскоре, однако, мне многие стали приносить белые камни с Вершин, от ледников.
Тихо говорили: «д л я Х р а м а С в е т а».
Я перекладывала камни на Фокусе Храма Света так, чтобы они обрели опору друг в друге, чтобы построение было прочным и смотрелось красиво. Наконец, почувствовала законченность и завершенность.
И вот - чудо! Когда через несколько дней, спустившись с гор, я шла по тропинке к дому, издалека любуясь пирамидкой из белых камней, я, вдруг, увидела, что камни каким-то образом выложились так, что в центре Фокуса обозначился голубовато-серый крест. Вблизи это было незаметно, а издалека - он нежно выделялся из белизны камней. Выходит серо-голубые оттенки отдельных камней, соприкоснувшись, - проявили крест. Говорить об этом таинстве никому не хотелось. Зрячий да увидит…!
Так получилось, что в глубину пирамиды из белых камней я положила маленький черный камушек, который я п о ч е м у-то взяла с собой на Памир.
Уж не знаю, схоронила или сохранила я его таким образом.
Похоже, что камушек был непростой, но появился он у меня - совсем просто.
Незадолго до моего отъезда на Памир, заехал ко мне мой старший сын - Вадим со своим маленьким сынишкой - Ромой.
Они вернулись с «дикого пляжа» на берегу Рижского залива, где искали янтарные камушки. Море здесь иногда после шторма выбрасывает на берег янтарь.
Вместо янтаря, нашел Ромушка черный камушек, который ему почему-то понравился и который он почему-то очень захотел подарить мне.
Он держал его передо мной в раскрытой ладошке и в глазах его светилось мягкое торжество щедрости. Он отдавал мне то, что ему самому очень нравилось и выжидающе ждал от меня достойной оценки этого дара.
Не могу сказать, что камушек произвел на меня впечатление. Небольшой, черный, с мягким, глубинным свечением, он похож был на осколок.
Форму, однако, имел изящную, напоминающую цветок, пламя, или раскрытый веер.
Я, естественно, восхитилась щедрым даром и положила камень на Алтарь, рядом с другими, которые привезла с Урала, Алтая и Тянь-Шаня. Положила и забыла.
Однако… Вечером, перед сном, взгляд мой неожиданно упал на черную, бархатную индийскую сумочку, лежавшую за стеклом в трюмо, о существовании которой я тоже забыла, так как она не находила применения.
Несколько месяцев тому назад ее подарила мне в г. Алма-Ата родственница Вера, когда мы с Лилей, спустившись с Тянь-Шаньских гор, гостили у моей тетушки Марии. Сама я родилась в этом прекрасном городе, поэтому приняла «сувенир» с благодарностью.
Сумочка была из Индии. По черному бархату, расшитая золотыми крестами, она напоминала маленький, плоский сундучок. На упаковке была изображена Богиня индийского Храма.
- Пригодится для чего-нибудь, - смеясь, сказала Верочка, укладывая ее в мой рюкзак.
Вернувшись домой, и, положив сумочку в трюмо, - я больше о ней ни разу не вспомнила.
И вот сейчас, когда мой взгляд неожиданно упал на нее, я услышала в глубине себя беззвучные, четкие слова: - «Это футляр для камня».
Вслед за этим, также неожиданно мое внимание было обращено на еще одну ненужную мне вещичку - старинный, серебряный футлярчик , который, ни с того, ни с сего, подарил мне накануне мой сын Роман, - любитель антикварных вещиц, с которыми расставался с трудом.
На мой безмолвный вопрос он коротко и категорично заявил: «Я так чувствую».
И вот, естественно и просто я положила «черный камушек» на черный бархат серебряного футляра, которым он был выстлан изнутри. Камушек разместился в нем очень удобно, как- будто так и должно было быть.
Затем серебряный футляр с камушком я вложила в черную, индийскую, бархатную сумочку с золотыми крестами. Все соединилось легко и красиво: черный камень маленького Ромы (внука) лег в футляр большого Ромы (сына), а затем - в футляр-сумочку Веры (сестры).
Звуки тоже складывались красиво: РОМА , т.е. – «ОМ» и «РА» плюс - ВЕРА.
«Интересно», - подумала я, - «прямо игра какая-то…».
Но, когда я вечером раскрыла книгу наугад, как я это любила делать перед сном, чтобы прочесть какое-то напутствие, о чем-нибудь задуматься, поразмышлять, - то была удивлена без меры. Книга раскрылась на странице, где излагалась легенда о заветном, таинственном камне «ЧИНТОМАНИ». Мое удивление усилилось, когда я прочла, что он - черного цвета. Но, когда вслед за этим три дня подряд я наталкивалась на тексты об этом заветном камне в разных книгах, не задаваясь целью делать это и, когда в одной из версий я прочла, что о с к о л к и этого камня возможны на берегу Балтийского моря, то во мне возникло ощущение «нереальной реальности» или «реальной нереальности» (?)
Слишком много Знаков соединилось воедино.
Естественно во мне сразу сработала обычная форма самозащиты: «Н е м о ж е т б ы т ь !».
Ведь «особенные камни» должны обладать либо необыкновенной красотой, либо излучать неведомое свечение. В фантастике подобные явления преподносятся именно так. Однако, несмотря на то, что я была, безусловно, удивлена, во мне одновременно прозвучало: «А п о ч е м у б ы и н е т ?».
В то же время я понимала, что все это должно остаться в тайне, чтобы не нарушать покой в других людях и не вызывать ненужных насмешек.
Сокровенный это камушек, или нет? Главное, что я почувствовала к нему любовь, доверие и бережность. Это было мое право.
Когда пришло время и я стала собирать рюкзак на Памир, рядом с другими вещами я положила и футляр с черным камушком. Во мне родилось предчувствие, что он предназначен для чего-то. Но для чего - этого я тогда не знала.
На Сугране, беседы с Николаем часто принимали очень серьезный характер.
Он показал и разъяснил мне разработанную им систему, относящуюся к построению новой формы Общин.
В процессе наших бесед, Николай раскрывался, как человек глубинных, сокровенных знаний.
Он раскрывал сокрытый смысл слов с такой легкостью, что это казалось какой - то увлекательной игрой.
Конечно, тот факт, что он способен был жить высоко в горах один, в суровых условиях, на протяжении нескольких лет, - был сам по себе уникален. Но, как правило, он вел себя настолько просто, непосредственно, «обычно», что я привыкла воспринимать его именно в этом ключе. Однако, во время бесед, - этой «защитной маски» на нем уже не было, передо мной сидел Человек Знаний, который знал многое, чего не знала я и что мне даже трудно порой было воспринять и осознать.
Здесь, высоко в горах, в его небольшой хижине находилась библиотека духовной литературы в таком наборе книг, какого я не встречала ни у кого из своих знакомых друзей ни в Риге, ни в Москве, ни в Санкт-Петербурге. Даже в Гос. Библиотеке, где я работала главным библиографом, не всегда удавалось мне их разыскать, а здесь, высоко в горах, они спокойно стояли на полках.
Некоторые из них несли на себе следы огня, так как часть библиотеки сгорела.
Николай предлагал мне остаться у него на Сугране. Я молча обдумывала это. Понимала, что предоставляется уникальная возможность - в безмолвной изоляции прекрасного, чистого, горного места коснуться Вершин Духа. Однако чувствовала, что пока не готова к длительной изоляции и уединенности, а возможно и не должна.
В одной из сокровенных бесед, я проговорилась Николаю о «Черном Камушке».
Он воспринял это молча, не задав ни одного вопроса. Мне показалось, что я совершила ошибку. Думала, что он промолчал просто, чтобы не обидеть меня. Однако, это было не так.
Как-то поздно вечером, когда я уже готовилась ко сну и комнату освещала только свеча, - Николай с Русланом вошли ко мне. Сначала молчали, затем Руслан нерешительно сказал, что Николай поведал ему о Камне и они оба очень-очень просят позволить взглянуть на него. Я не знала, как быть. Почему-то не хотелось показывать. Но и отказать я не могла. Ведь Николай и Руслан были людьми особого плана и духовно я их чувствовала очень близкими себе. Чувствовала, что мы - «из одной Стаи».
Я достала камень, положила на ладонь и показала им. Они смотрели внимательно, долго. Все молчали. Руслан попросил дотронуться. Но дотронувшись, не мог выпустить из рук. В глазах его светился какой-то глубокий, неземной Свет Любви. Он тихо сказал, что чувствует, что всю ночь должен держать Камень на своем Сердце. С мольбой посмотрел на меня - разрешу ли? Я заколебалась.
Но, вдруг, вспомнила, как он представился при встрече - «Иерарх по Сердцу!».
(На Урале - Встречи по «Доктрине Сердца», а здесь, на Памире - Встреча с «Иерархом Сердца»?). Ну-и-ну! Мое Сердце дрогнуло, и я - разрешила.
Утром он тихо, без слов принес камень мне. И, вдруг, просто и светло раскрылась во мне Истина: ведь если этот камень даже самый обыкновенный, то он получил от нас столько искренней любви и тепла, что впитав эти энергии, он мог уже стать и «необыкновенным»! Эта мысль уже второй раз освещала мое сознание. В первый раз она имела отношение к «каменному сердцу» на Урале, которое принес на Встречи Константин Банник.
А, если «Камень - сокровенный сам по себе, – думала я, то он неизбежно должен был пробудиться и откликнуться на нашу такую искреннюю веру и любовь к нему.
В то же время я не исключала, что этот Камень - ОСОБЕННЫЙ, и привезла я его на Памир не случайно. Просто в Чудо всегда немножко трудно поверить. Однако, все «случайные совпадения», как мозаика постепенно выкладывались в красивый узор и не оставалось места сомнениям.
Ведь ПАМИР - это (в переводе) - КРЫША МИРА. И неслучайно я бережно носила с гор белые камни для Фокуса Света. Помещая привезенный мной черный камушек в глубину белой пирамидки, я знала, что Земля с благодарностью примет этот Дар. Мне оставалось только произнести:
- Д а б у д е т С в е т !
Несколько позже я поднялась высоко в горы и посмотрела вниз на нашу Долину. Сверху, из-за большой высоты в Долине трудно было рассмотреть что-то отчетливо, даже нашего домика - хижины не было видно. Все, как в тумане сливалось, потеряв очертания. И на этом смутном ландшафте я, вдруг, увидела белое, светящееся пятно. О! Это была уже не просто пирамидка из белых камней и не маяк. Это был настоящий ФОКУС ХРАМА СВЕТА, который притягивал и отражал Свет.
Невольно вспомнилась фраза, полученная мной ранее с Тонкого Плана:
«ХРАМ СВЕТА, - КАК ПРИЕМНИК И ИЗЛУЧАТЕЛЬ СВЕТА СОЛНЦА и ЗВЁЗД».
* * *